@дневники

Жизнь закрутилась в бешеном водовороте и закрутила Терентия как щепку. Вот уже сорок дней не было времени что-то сюда написать. За это время случилось многое - командировка-гастроли в Пекин, ещё одна командировка вместе с учениками на Всероссийскую научную конференцию в один известный научный городок в Ярославской области, защита диплома одной ученицей и курсовой работы одним учеником Терентия, оформление визы в Данию, поездки к заказчикам для спасения хоздоговоров и т.д. Всего не упомнишь..
Так вот, Китай..
До чего же трудно вспоминать, когда прошёл уже месяц. Нет, жизнь явно выталкивает с этого сайта дневников. Ну, давай, Терентий, напрягись, попробуй вспомнить..
Когда-то давно, ещё в восемьдесят девятом году, отец Терентия ездил работать в Китай на целых полгода. Консультировал тамошних учёных по своей науке. Когда же он вернулся обратно в Союз, то оказалось, что отец знает по-китайски всего лишь два слова: Нихао! (Здравствуйте!) и Сесе! (Спасибо!). Этих двух слов отцу было вполне достаточно. Помнится, Терентий тогда искренно удивлялся, как это отец не выучил китайский язык. А в мавзолее Мао Цзэдуна ты был? - спрашивал его тогда ещё юный Терентий. Нет, отец там не был. Не повезло - был выходной, и мавзолей оказался закрытым..
И вот, прошло двадцать лет.
Пекин. Удивительный город - огромный, с современными новостройками. Небоскрёбы из стекла и бетона высотой в полнеба. Говорят, что совсем недавно здесь ещё были старинные одноэтажные кварталы. Но мы их уже не видим. Огромные университетские городки. Очень много зелени. Китайцы относятся к зелёным насаждениям со странным трепетом и благоговением. Первые дни я только и видел повсюду многочисленные бригады озеленителей, без устали сажающие и сажающие что-то зелёное, какие-то саженцы. Такое впечатление, что весь город беспрерывно сажает деревья. Во всех же парках и скверах старые большие деревья держатся на специальных подпорках, а стволы опоясаны стальными скобами - чтобы не рассыпались от старости. Лишние ветки не просто спилены, но места спилов аккуратно завязаны повсюду марлевыми повязочками. Наконец, кое-где в скверах видны странные четырёхугольные сооружения. Оказалось, что в центре больших кубов из целлофана - деревья, которые могут упасть под напором ветра. И единственное предназначение этих довольно громоздких конструкций - защита отдельных посадок. Забота китайцев о своих зелёных насаждениях, таким образом, переходит все возможные границы - с нашей точки зрения, конечно. Ехали мы из аэропорта в город вдоль довольно лесистой местности и узнали, что совсем недавно здесь была унылая полупустыня без единого кустика. Вот так вот. В Китае очень плохо быть животным. Любым животным - зверем ли, птицей, змеёй ли - всё равно. Потому что тебя сразу съедят. Китайцы едят всё, что имеет четыре конечности или летает, кроме столов, стульев и самолётов. В Пекине почти нет ни бродячих кошек, ни собак. Зато в Китае очень хорошо быть деревом.
На дорогах никто не смотрит на светофоры и не соблюдает правила. Здесь действует странный принцип "Дао" : водители и пешеходы безошибочно чувствуют друг друга каким-то особым, шестым чувством и знают наперёд, кто за кем проедет по мере срочности и нужды. Китайцы, оказывается, очень тонко чувствуют окружающих, нам этого не понять. И на любых перекрёстках они проезжают первыми или уступают дорогу, руководствуясь этим чувством.
Велосипеды - символ страны. Велосипедов - великое множество, хотя нам говорят, что теперь их осталось очень мало: раньше их было несравнимо, многократно больше. Судите сами, как их мало на пекинских улицах.


Эта страна - поистине великая. Её огромная, длиннейшая история, её великая культура вызывают искреннее благоговение. Китай по-китайски - "чжунь-го", что означает - центр Мира, Срединное государство. Наконец-то я понял, что означает эта странная квадратная буква Ф на всех китайских полотенцах. Это и есть первая половина названия страны, состоящего из двух иероглифов. "Чжунь" означает - "центр". Центр Мира. А изображением центра как раз и является квадратик, перерезаемый надвое вертикальной чертой. Удивительная, неповторимая письменность. Каждый иероглиф представляет из себя картинку, художественный образ. Нам объясняли некоторые из них. Вот - вертикальная палочка, пересечённая поперёк горизонтальной. Это означает - "большой". Человечек расставил в стороны руки, потому что хочет казаться большим. Большой.
Всего китайских иероглифов - что-то около пятидесяти шести тысяч. Всех их не знает, разумеется, никто. Среди иероглифов много специальных, а также старых, вышедших из употребления. Но китаец может легко разгадать незнакомый иероглиф, понять его значение по общему образу, по составным его частям. Обычный крестьянин со средним образованием знает около трёх тысяч, и этого вполне достаточно, чтобы уметь читать и писать. Поступающий в университет абитуриент должен знать четыре с половиной тысячи иероглифов. Выпускник университета - шесть тысяч. Кандидат наук - восемь тысяч. Профессор-филолог - тысяч десять или, самое большее, двенадцать. Это уже - потолок, верхний предел. Больше держать в человеческой памяти невозможно. Для сравнения: Терентий знает уже два иероглифа - "чжунь" и "го".
А китайских слов Терентий выучил тоже только два - "нихао" и "сесе". Здравствуйте и спасибо. Оказалось, что этого вполне хватает.
Удивительное мифическое животное - дракон. Непонятное изобретение китайцев.

Откуда, из каких глубин истории и мифологии оно родилось, это изображение? Такое явное и зримое? Трудно даже поверить, что в природе не существует драконов. Может быть, было что-то похожее в местной фауне на заре китайской истории, в незапамятные времена?
Площадь Тяньаньмэнь - самая большая в мире. На ней находится мавзолей Мао Цзэдуна, здание Всекитайского собрания народных представителей, исторический музей, стелла Героев и вход в Запретный город. С мавзолеем, правда, не повезло - он оказался закрытым. Как назло, было как раз воскресенье - единственный день, когда мавзолей не работает. Воистину, это у нас в семье - наследственное невезение..
Портреты Мао - на стенах, на книгах, на денежных купюрах. Повсюду - эта загадочная улыбка великого воителя и философа, сурового диктатора и поэта-баснописца в одном лице. Загадочная личность, до конца ещё не осмысленная и не понятая. Как принято теперь в Китае считать, согласно нынешней официальной пропаганде, Мао Цзэдун был на сорок процентов неправ и на шестьдесят - прав. Вот такая странная бухгалтерия с балансом. А много ли мы знаем о нём самом? Помнится, жену его расстреляли гоминьдановцы, а молодой сын-лётчик геройски погиб на Корейской войне..
Купил я цитатник Великого Кормчего в ярко-красной обложке на русском языке. Интересная вещь, между прочим. Открываю наудачу: "Реакционеры всех мастей являются бумажными тиграми! Они страшны только с виду, а на деле не представляют никакой опасности. Американский империализм - тоже бумажный тигр!".
Здесь, на Тяньаньмэнь, у нас было полчаса свободного времени. Договорились всем хором, что встречаемся через тридцать минут в центре площади. Всех предупреждаю - никогда не назначайте свиданий в центре площади Тяньаньмэнь! Эта площадь - безбрежна и огромна, как и сам Китай. Конца-края ей не видать - граница площади где-то вдалеке, на горизонте. Полчаса спустя мы бегали вместе с Валей вдоль и поперёк и не могли никого найти - никого из прочих наших хористов. Где-то вдалеке виднелись группки маленьких фигурок каких-то туристов, словно игрушечные. Бежали мы сломя голову от одной группки к другой, и каждый раз оказывались не наши. Потом столкнулись, наконец, ещё с двумя товарищами по хору, но они тоже не знали, где остальные. Хотя у одного из них был с собой большой полевой бинокль с многократным увеличением, но даже это бинокль не мог нам помочь найти своих.. Как оказалось позже, хор в это время не только стоял у стеллы Героев, но даже что-то пел. Однако мы их не видели и не слышали - настолько велика эта площадь..
Удивительные, великолепные памятники старины. Прежде всего - Запретный Город.

Это здесь снимался знаменитый оскароносный фильм Бертолуччи - "Последний император". Про Пу И. Случайная фигура в длиннейшей китайской истории, которой суждено было закрыть собой летопись тысячелетней могущественной монархии. Ребёнок, возведённый во младенчестве на престол и почти сразу же свергнутый просвещёнными китайскими патриотами. Когда этот трёхлетний малыш, облачённый в царские одежды священного жёлтого цвета, стоял на своей коронации испуганный и смятённый перед тысячами воинов, падавшими перед ним ниц, и не понимавший - где он? Зачем его сюда привезли?, он горько заплакал. И тогда его отец, видный сановник, пробрался к Пу И сквозь ряды воинов и, желая его успокоить на затянувшейся коронации, сказал новому императору слова, оказавшиеся пророческими: "Подожди, сыночек! Скоро всё это кончится!". Так оно и случилось..
Великий внутренний город с грандиозным ансамблем дворцов. Один краше другого. Красота такая, что больно смотреть. Идёшь сквозь них - от одного к другому, и глаза болят от красоты и неслыханного, неземного величия. Воистину - Центр Мира. Это место - под стать горделивому самоназванию страны.
Никогда не угадаешь, что из репертуара понравится зрителям за рубежом. Мы слышали, конечно, что китайцы очень любят "Катюшу" и "Подмосковные вечера".
Ну, любят и любят. Но мы даже не представляли себе, до какой степени..
Везли мы к ним огромный репертуар, составленный из совершенно разных жанров. Помимо прочего, приготовили одну песню на китайском языке. Долго мучились в Москве над произношением на репетициях. Какая-то пастораль, песня кочевников. Это долг вежливости - разучить хотя бы одну вещь на языке страны, в которую едешь.
Ну, так вот. Дали мы три концерта. Первый - самый важный, на юбилейных торжествах по поводу стодесятилетия первого китайского университета. За кулисами перед началом делили помещение вместе с каким-то китайским коллективом. Вышли на сцену там, распелись. И начали небольшой прогон концертных вещей. То, другое. Русская классика, зарубежная. Китайцы сидят в зале, хлопают. Вежливо так, дружелюбно хлопают. Духовная музыка. Старая, Бортнянский. Потом новая. Светская. Поём, а китайцы после каждой вещи хлопают. Тихонько так, слегка. И вот, когда уже пропели почти всё, напоследок - "Подмосковные вечера". Причём два куплета - на китайском языке. Что тут началось в зале! Нечто невообразимое. Спокойные, слегка флегматичные китайцы вдруг повскакали со своих мест. Поднялся оглушительгый шквал аплодисментов, бешеная овация, настоящий рёв! Китайцы чуть ли не прыгали в экстазе, махали руками, ревели в восторге. Вот тебе и на! А мы-то так старались показать им все грани русского искусства - блеснуть и узорчатым Танеевым, и могучими аккордами Мусоргского, и многим другим. А что привело китайцев в восторг? Вечера-то эти подмосковные - вещь простая в хоровом переложении, незамысловатая. Тут и петь-то нечего. Одно слово - бисовка. Вот так. Никогда не угадаешь, где тебя ждёт настоящий успех.
Потом - сам концерт. Огромный зал, несколько тысяч зрителей. Телекамеры со всех сторон - идёт прямая трансляция по китайскому телевидению. И вот, мы выходим на сцену. По бокам - два огромных экрана. Мы что-то поём, а на экранах - заготовленные по нашему случаю клипы. Берёзки там всякие, церквушки с куполами. Русские виды, одним словом. Слежу за пальцами дирижёра. Поём китайскую песню - ту, над которой так долго бились ещё в Москве. И вдруг случайно, углом зрения я скосил глаз на этот гигантский экран сбоку и обомлел, застыл от изумления. На весь экран по прямой трансляции показывают лицо Терентия. Почему это китайский оператор выбрал именно меня из всего нашего хора и направил на меня одного камеру - неизвестно. Я ещё не сразу поверил, качнул головой слегка влево и вправо - и точно: моё лицо на экране, как в зеркале, тоже качнулось туда и сюда. Продолжаем петь. Секунды медленно идут за секундами, а на экране - всё по-прежнему огромное лицо Терентия. Как будто он здесь один поёт. Ха-ха!
Как же потом все смеялись и поздравляли меня с неожиданным успехом! Экран-то этот видели все. А назавтра утром была встреча с ректором ведущего китайского университета, который был накануне на этом концерте. И вот, этот именитый китаец вышел нас поприветствовать, и мы там спели ему что-то ещё. Всякие дежурные любезности через переводчика, всё как обычно. И вдруг меня толкают в спину: Скорей! Иди! Тебя китаец зовёт! Смотрю - и правда, китайский ректор глядит с улыбкой в мою сторону и рукою машет, зовёт к себе. Именно меня зовёт, прямо в глаза мне глядит. Расступились тут все наши, подошёл я к нему, а он мне ручку жмёт и с улыбкой говорит:
- А вот Вы вчера пели просто великолепно!
- Что, я?
- Вы, Вы!
Ха-ха! Как будто он мог меня расслышать среди тридцати шести голосов. Это, конечно, экран с моим изображением отпечатался у него в памяти. Забавно.


Это - удивительный народ. Спокойные, доброжелательные, приветливые к чужестранцам. Очень тепло относятся к русским. До сих пор вспоминают Советский Союз и зовут нас по старой памяти Старшим братом. Со времён знаменитой песни про дружбу двух великих народов: "Сталин и Мао слушают нас!". Я ещё шутя говорил дирижёру перед поездкой: мол, Магомет Саидович, давайте эту песню разучим!
Они к нам, к европейцам относятся хорошо, но с долей юмора по-своему. Как нам объяснили, китайцы считают нас всех слегка туповатыми белыми обезьянами. Ха-ха! Такой вот снисходительный жёлтый расизм.
Китайцы - на редкость трудолюбивый народ. Исключительно работящий. Рабочие на улицах копошатся, трудятся безо всяких там остановок и перекуров.
Они очень благожелательны. Никакого насилия, никакой агрессии - упаси Бог. По пекинским кварталам можно совершенно спокойно разгуливать в любое время суток.
Вечерами народ собирается в столичных парках. Причём не водку пить, а заниматься совершенно удивительными вещами. Они танцуют группами, поют, делают каку-то замысловатую гимнастику, пляшут с цветными лентами, играют ногами в воланчик с перьями или рисуют большой мокрой кисточкой прямо на асфальте свои иероглифы. Задумчиво так водят себе кисточкой и водят. Иероглифы, нарисованные простой водой, быстро сохнут, а они рисуют себе дальше, и так - без конца. Странная разновидность сизифова труда. Говорят, что это занятие успокаивает китайцам нервы.
Китай - на удивление дешёвая страна. Всё здесь дёшево - и продукты, и такси, и всякие товары. Торговцы на рынках и на туристических маршрутах не в меру навязчивы. Ты им уже отказал и идёшь дальше, а они всё бегут за тобой, окликают, хватают за рукава, требуют выслушать их новую цену. Самую-самую последнюю, только для нас, для Старшего брата. По дружбе. таких навязчивых торговцев я за всю свою жизнь видел только в Турции, в Стамбуле, больше - нигде.
В Китае удивительная кухня. Точне, кухонь разных много - Пекинская, Уйгурская, Сычуаньская. Блюда необыкновенного, изумительного вкуса. Пальчики оближешь. Хотя и непонятно, из чего они приготовлены. Такого разнообразия в кулинарии, такого невиданного искусства в приготовлении пищи я не видел больше нигде. Невозможно оторваться, даже если уже сыт. А блюда всё несут и несут, всё новые и новые, и стеклянный круг в центре стола в ресторане медленно вращается, и надо всё попробовать, потому что жалко не узнать, что же там, ещё вон в том блюде, что это так соблазнительно горбится там горочкой под соусом из перца, обжигающим рот.. На третий день вполне осваиваю палочки и перестаю тосковать по привычной вилке.
Жили мы в одном номере с Валентином, прекрасным тенором. Голос у Вали - от Бога. Редкий голос. Как-то вечером решили мы добираться до нашего отеля самостоятельно из центра Пекина. Казалось бы, что тут сложного - взял такси и доехал. Но нам хотелось обязательно посмотреть метро - какое оно в Пекине? И вот, два с лишним часа мы быстрым шагом шли вдоль и поперёк столичного центра, спрашивая всех прохожих о ближайшей станции метро. По-английски, разумеется. Хотя китайцы всей страной сейчас учат английский, готовясь к грядущей олимпиаде, но успехи у них в их общей массе более чем скромные. Никто не может нас понять, все показывают в разные стороны. Один и то же перекрёсток проходим уже в четвёртый раз - туда и обратно, туда и обратно. Велорикши хватают нас за куртки и настойчиво предлагают довезти. Они просто не знают, что наш университетский городок находится слишком далеко. Казалось бы - пора уже взять такси. Но маниакальная идея посмотреть метро целиком завладела нами с Валентином. Стемнело, уже поздний вечер, а мы всё идём и идём к неведомой ближайшей станции. А вокруг шумит огромный город огромной страны, и загадочный вождь из недоступного, недосягаемого мавзолея улыбается нам со всех портретов: дескать, не бойтесь ничего! Все опасности - бумажные тигры! А вождь, как известно, всегда был прав ровно на шестьдесят процентов..
Великая вещь - упрямство. Наконец, мы входим в пекинское метро. Оно там похоже на наше, за исключением переходов. Переход с линии на линию оказался более чем странным. Завидев на схеме стрелку, соединяющую две станции, мы с Валей радостно зашагали в этом направлении. Коридор, потом эскалатор, потом снова коридор, снова эскалатор, потом просто лестница, снова коридор, направо-налево, снова эскалатор. Шагаем и шагаем три минуты, пять минут, десять, пятнадцать. А коридоры всё не кончаются, и только многообещающие стрелки с названием нужной нам станции радостно сулят долгожданную цель. Ещё коридор, ещё поворот, и вот мы.. на улице! Коридор закончился, и мы вместе со всей толпой оказались на открытом воздухе! Идём дальше по улице. Путь наш огорожен решётками с обеих сторон. Проходим мимо какого-то моста, потом заворачиваем в незнакомый переулок. Это всё - переход с одной линии на другую на стыковой станции метро! Никогда ничего подобного я прежде не видел. Двадцать минут, если не больше, пройдены быстрым шагом. Даже в центре Москвы, на Театральной, переход гораздо короче..
Наконец, добираемся с Валей домой из последних сил. Три с половиной часа назад в центре Пекина надо было всё-таки взять такси.. Поднимаемся на свой этаж, подходим к нашей двери, триста девятой. Я достаю ключ, но вставляется он с неожиданным трудом. Ключ упорно не хочет лезть в свою скважину. Приложив грубую физическую силу, я заставляю его всё-таки занять своё место. Но поворачиваться ключ отказывается категорически.
- Что такое, Валя? - обращаюсь я к моему соседу - ключ не открывает!
- Дай-ка я попробую! - отвечает Валя. Всё повторяется снова, только уже с его ключом. Копошимся у двери минут пять, пробуя то приналечь на неё плечом, то открыть быстрыми толчками. Неожиданно, дверь вдруг распахивается настежь, и на пороге появляется растрёпанная молодая китаянка в каком-то нижнем белье, испуганная и с выражением ужаса на лице. Ещё бы не испугаться - двое белых мужиков без малого в полночь ломятся в её номер! Оказывается, это просто другой гостевой корпус, а все этажи и двери в разных корпусах похожи друг на друга как близнецы. Я показываю китаянке свой гостиничный ключ с брелоком, на котором - цифры её номера. И нашего с Валей тоже..
Одна из главнейших святынь китайской столицы и китайской истории - Храм Неба. Это был самый главный храм во всей стране. Это здесь раз в год сам Император - Сын Неба - молился своему отцу, общался с Небом на недоступном простым смертным языке и приносил каких-то животных в качестве даров.

Интересно, что религии в нашем западном понимании в Китае нет вообще. Довольно распространён буддизм, но религией это учение о самосовершенствовании можно считать лишь с некоторой долей условности. В загробную жизнь буддисты не верят, и вообще подтора миллиарда китайцев в неё не верят. И очень хорошо обходятся без этой детской наивной веры в будущую жизнь где-то на облаках в мифических райских кущах. Своя, китайская религия здесь была до падения монархии, и она обожествляла фигуру императора. После же провозглашения республики и свержения маленького Пу И почти сто лет тому назад религия китайцев странным образом исчезла, просто развеялась в одночасье как дым..
Парк Ихэюань, построенный на рубеже двадцатого века по приказу Це Син - безумной старухи-императрицы, наркоманки и садистки. На строительство этого роскошного парка ушли все деньги, предназначавшиеся на постройку национального флота. К концу девятнадцатого века европейские державы разрывали Китай на части как свора голодных псов. Только ленивый не откусывал кусок за куском от великой и древнейшей страны, вдруг оказавшейся беспомощной перед нашествием алчных белых обезьян. Стране как воздух нужен был флот, но деньги вместо флота пошли на строительство ещё одного помпезного парка. Где вручную было выкопано целое озеро для услаждения глаз кровавой старухи..
Ихэюань был построен потому, что прежний, древний парк оказался варварски разграбленным и разрушенным европейскими интервентами в последние годы девятнадцатого века. Просвещённые белые люди - главным образом, англичане - не оставили тогда камня на камне от древнейших памятников в центре Пекина.
Главное же чудо этой страны, чудо неслыхпнное, невообразимое, не помещающееся в обычной человеческой голове - это Великая Стена. Стена, построенная в незапамятные времена, пересекает всю страну. Шесть тысяч километров! Представить себе это невозможно. Это - настоящее, великое чудо. Космонавты говорят, что Великая Китайская Стена - единственное сооружение человеческих рук, которое видно из космоса невооружённым глазом.

Сколько сотен тысяч и миллионов жизней безвестных и простых китайских мужчин полегло здесь, при строительстве этой Стены - страшно даже себе представить. Трудами многих поколений вершилось это чудо, долженствовавшее защитить страну от диких кочевых орд с севера. Да, Стена имела вполне определённое оборонительное значение. В отличие от египетских пирамид, явивших собой верх очевидной бессмыслицы в расточении человеческих сил. Однако даже Стена не защитила, не спасла. Грозный Чингисхан захватил Китай, несмотря на эту огромную преграду. Но великое творение рук человеческих осталось и поныне.
Великая страна, великая культура. Далёкая, древняя, непохожая ни на что. Вот бы начать учить иероглифы? Прикоснуться к этой стране хоть краешком, попытаться что-то в ней понять? Нет, некогда. И времени в этой жизни на китайский язык уже точно не будет. А жаль..